ВЗГЛЯД С ГОРЫ: сорокалетие школы.
У меня есть шкаф. В одном из его ящиков среди прочих сокровищ и достижений хранятся несколько скелетов. Это наглядные пособия по науке о жизни. Они добрые и застенчивые, потому что слегка без запчастей.
Такие шкафы есть у каждого. Ведь они со всем содержимым – наша память. Чтобы раскрыть свой, мне иногда приходится, хоть и мысленно, подниматься на сопку, стоящую извек над посёлком, в котором судьба предназначила родиться и взрослеть.
Загляните в шкаф своей памяти! Задержитесь взглядом на его полках! Стряхните с них тёпловатую сероватую пыль! Или хотя бы напишите по ней пальцем «С юбилеем тебя, родная Кокуйская школа № 2!».
Погрейте ладонями свою заветную мечту, до сих пор на радость или назло всем добрым людям не сбывшуюся. Придумайте sms для своей Первой любви, о которой по закону космической гармонии не знала только она, препротивная пятиклассница. Щёлкните по носу румяной пятёрке, которая кокетливо строит вам свои свиные глазки, ведь получена она давным-давно с помощью супермикрошпаргалки. Вглядитесь пристальнее в отражение собственных глаз в том самом зеркале, которое нещадно рвало на куски ваше самолюбие, отражая гигантский прыщик на носу.
Да мало ли чего ещё такого нужного и ненужного, бесформенного и драгоценного, хрупкого и по-дедовски кондового лежит на полках нашей памяти!
В мятущемся мире эти первые табуреты или оладьи, сувениры на сэкономленные от завтраков монеты и приветы из прошлого придают нашим годам хоть какой-то смысл. Если у нас нет таких тайн, такой коллекции мелких историй, если мы не напеваем наедине с собой выученные в детстве песни, значит… Значит, на пыльных тропинках далёких планет уже никогда не останутся наши следы.
А сейчас анекдот. Из середины 90-х.
- Мама, папа! А я есть хочу!
- Ох-ох-ох! Стыдись, сынок! Мы в твои годы космонавтами хотели стать.
Кто они, герои нашего детства? Кем они стали? Где они живут? Чем нам и ныне так мил поющий Винни-Пух, без царя в голове с опилками? Чем нам был так неугоден Пьер Безухов? Почему вечно юный Вовочка услужливо подсовывает не ко времени и не к месту свои стишки с картинками?
Где теперь оно, знамя пионерской дружины имени Вали Котика? Кому-нибудь сегодня горнят горнисты и барабанят барабанщики? Кто-нибудь гордится знакомством с Мальчишом-Кибальчишом и хочет быть похожим на него и в светлый день, и в тёмную ночь?
Всё верно. Смех сквозь смех. Смущённые взгляды. Искреннее недоумение. А может быть громадьё планов, чтобы память будущих учеников начала наполняться самыми яркими звёздами? Не нас ли и сегодня вопрошает Владимир Владимирович?
Ведь, если звезды
зажигают –
значит – это кому-нибудь нужно?
Значит – это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!
Школе №2 исполнилось сорок лет. Предчувствую вашу реакцию, Читатель: И чё? Некруглая дата. Роковая... Да вы что?!!! Уже сорок?.. Ой, а я бы сходила… Угу, слышали, да как-то всё… Да я там никого уже не знаю…
Однажды, так давно и совсем недавно, мне показали этот дом и сказали: «Это твоя школа». Наверняка, я, приблизительно пятилетний, испытал подобие мимолётного восторга. Ещё бы: МОЯ школа. Такая БОЛЬШАЯ у меня, такого маленького.
Потом было пасмурный День знаний 1984 года. Родители были на работе. Нас построили парами во дворе детсада «Солнышко». Букет и я были под зонтом, который куда-то потом благополучно исчез. А ещё перед праздником меня постригли, и мои мёрзнущие уши стали в два раза больше головы. По крайней мере, так я видел себя со стороны, и эта мысль не дала запомнить праздник. Фотографировать нас было некому, видеокамер, кажется, тогда ещё не изобрели, разве что в Японии было такое чудо техники.
Впрочем, через годы Последний звонок у наших двух 11-х был тоже с ночным дождём, раскисшими привычными дорогами, с тучами, без лент через плечо. Веточки бледно-зелёной лиственницы из моих рук куда-то испарились само собою. Праздничная линейка 25 мая 1994 года прошла в соответствии со сценарием и завершилась нашей хоровой песней-просьбой «Не надо, девочка, не звони! Тарам-тарам-тарам-парам…» под две гитары.
С неожиданными слезами. Не нашими. Некоторых наших учителей.
Нелли Константиновна Блощинская. Моя первая учительница. Наш кабинет до сих пор под номером «8». Нас у Нелли Константиновны в 1 «а» было тридцать пять. В других классах не меньше и даже больше.
На стенах рекреаций второго этажа висели короткие и весёлые «Правила октябрят». Разглядывая их, приходилось неудобно задирать голову, а если отойти – мне не видно было букв. До сих пор под впечатлением от картин «Бой Пересвета с Челубеем», «Оборона Севастополя» и портретов русских князей и генералов, что украшали коридор рядом с кабинетом НВП, где у нас почему-то некоторое время проходили уроки рисования.
В классе втором, зимой, три наших оравы привели в учительскую.
Третий этаж школы в те годы ещё – Ленинский. Помню, особенный мой интерес вызывали «домики» под колпаками из оргстекла. В домиках «жил Ленин»: копия избы в селе Шушенском, Шалаша в Разливе и Мавзолея с Красной площади. Особенно меня привлекал микрокостерок, микрокотелок и микротопорик, а рядом с ними что-то - не видно что! - пишущий на пеньке Ленин. По этому этажу не рекомендовалось бегать на глазах старших учеников и старшей пионервожатой. Однако в период второй смены забегать в «догоняшках» на третий этаж – был высший шик.
В учительской на четырёх тонких чёрных ножках стоял чёрно-белый телевизор «Рекорд». Взамен чтения или даже математики Нелли Константиновна, Мария Александровна Касьянова и Галина Константиновна Антипьева усадили нас полукругом на пол, и мы стали смотреть фильм «Судьба барабанщика». Несмотря на тесноту и единственную горящую лампочку, было здорово. Здорово, что не урок. Здорово, что в учительской. Здорово, что на полу. Сейчас-то я понимаю, что так, с помощью чёрно-белого фильма, мы должны были получить свою первую и не последнюю прививку от равнодушия к судьбе такого же мальчишки, как и мы.
Спустя некоторое время, я на пути домой после уроков или в походе в магазин за хлебом-молоком сурово повторял марш трудового народа, выученный к уроку чтения:
Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнем в борьбе!
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе.
А потом через два куплета ещё с большим чувством, как будто про самого себя:
Свергнем могучей рукою
Гнёт вековой навсегда
И водрузим над землею
Красное знамя труда!
Тогда меня на это декламирование вдохновляли фиолетовые зимние сумерки улиц Комсомольской и Заводской, припорошенных сажей, но больше фраза о старшекласснике, которого я никогда не знал, но при случае нахожу его лицо на фотографии в школьном вестибюле. «Рома Быков, знаменосец пионерской дружины». Вероятно, годами раньше он был учеником Нелли Константиновны. Теперь эта песня лежит в моём шкафу. А рядом правила игр «кольцо-мальцо» и «стоп-калиголо», в которые нас вовлекали соседки-старшеклассницы. Может быть, в порядке классного шефства. В порядке того же шефства, один из наших шефов – высоко-высоченный, большерукий, с белобрысым чубом – усердно нам на переменах «показывал Москву». Возможно, это было очень весело, что он такой сильный. Мы ведь вставали к нему в очередь.
В третьем классе, к 22 апреля, нас в порядке успеваемости и заслуг перед октябрятскими звёздочками приняли «перед лицом своих товарищей» в пионеры. Готовясь к этому событию, на уроках музыки мы разучивали под баян Леонида Кузьмича и внимательные взгляды великих композиторов:
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры – дети рабочих.
Близится эра светлых годов.
Клич пионеров «Всегда будь готов!»
 Я сам перед собою пел хорошо, а при зрителях да ещё на уроке – плохо (дыхания не хватало), но зато до мурашек по спине верил в близкую эру светлых годов. Ещё бы! В моём 3 «а» классе пока было всего пять пионеров, один из которых – я сам. А родители-то у нас у всех – рабочие судостроительного завода! Мои самые певучие и пляшущие одноклассники впоследствии участвовали в праздничных концертах «для шефов школы», то есть – до сих пор завидки берут! – были не раз в преддверии разных торжеств в разных многолюдных цехах ССЗ.
Приблизительно тогда же я впервые увидел Евгения Александровича Солодёнова, хотя познакомился с ним гораздо позже. Встреча случилась во время перемены рядом с левым углом школы, у деревянной побеленной калитки на пришкольный участок.
Я честно выполнял поручение старших пацанов, с которыми в гаражах, существующих и ныне, играл «в войнушку». Стоял за «крыльцом» на атасе, пока они известным классическим способом нарушали школьную дисциплину.
Вдруг материализовался Евгений Александрович. Состоялся примерно такой разговор:
- Подойди ко мне. Куришь?
- А… Нет.
- А охраняешь кого?
- А эта… Они убежали.
- Эх, ты. А ещё пионер. Иди.
Пионеру было невероятно стыдно и нереально здорово услышать это прощающее: «иди». Космос тогда впервые раскрылся на мою ничем не замутнённую голову. Через много лет мне в одной мудрёной книге встретилась не менее мудрёная фраза: «Однажды нам придётся всех простить». Наверное, тот космический восторг помогает мне ныне самому прощать себя, иногда прощать другим.
Наш 5 «а» приняла Елена Серафимовна Черенщикова.
Класс стал бороться за право носить имя Николая Чепика, героя-афганца. Его мать прислала нам письмо с рассказом о своём сыне. Фактов я как пятиклассник не помню, но сегодня как пользователь интернета знаю соответствующие сайты и посты об этом Герое Советского Союза. Хорошо вижу через года крупный неровный почерк его матери на тетрадных листках в клетку.
Осенний сбор макулатуры и металлолома, озеленение кабинета, количество пятёрочников и другие достижения воплотились в нашем классном 
уголке заголовком, сделанным красной и синей тушью, «Пионерский отряд 5 «а» класса им. воина-интернационалиста Николая Чепика».
С класса седьмого нашим не самым героическим коллективом руководили многие. Анжелла Анатольевна Крюкова, Анатолий Филиппович Фунтусов, в девятом – Ольга Владимировна Антипьева, в старших – Наталья Владимировна Кобозова, как-то параллельно с ними – Зоя Николаевна Морозова.
На каждый новый учебный год – новый классный руководитель, новый кабинет для трудовой ответственности, особо успешные оценки то вдруг по физкультуре, то неожиданно по физике, то по английскому языку. Впрочем, никогда не одновременные у всех. С каким-то облегчением в девятом классе мы перестали носить пионерские галстуки, заменив их в зимний период шерстяными шарфами для развлечений на переменах.
Из часто вспоминаемого, здесь, на горе: конкурс моделей исторического оружия, наши добровольные, дополнительные к урокам физкультуры, тренировки по прыжкам в высоту через планку, звонкая эпидемия «орлянки», всешкольная Зимняя «Зарница», моя победа над «Полтавской битвой» А.С.Пушкина на уроке у Татьяны Владимировны Квасовой, участие в «Театральной гостиной» под терпеливые увещевания Светланы Ивановны Бережко, Посвящение в химики вместе с Яниной Яновной Петиной, Неделя английского языка, подготовка в старших классах гирлянд для школьной ёлки, особенно обильный однажды сбор шиповника всем классом, суперпятёрки от Людмилы Степановны Ериловой за рисунки и чертежи, баскетбол и пионербол между классами на кубок «Аврора», теннис в коридорах – взамен ракеток учебники. Да мало ли чего ещё большого и мелкого, сделанного кое-как и совсем брошенного!
Школе сорок лет. В моей жизни этого места не было всего три года: к её открытию я ещё не родился. Сейчас через годы в моей голове ясное понимание: Школа дала мне преогромную массу возможностей для удивления. Удивление – это начало познания. Познание мира, себя, людей, добра и зла, правды и неправды. В разных пропорциях так случилось в школьных стенах или на площадке за школой с каждым. Поэтому-то все мы неосознанно и неумело стыдимся быть благодарными своему школьному прошлому. Это чувство сегодня позволяет мне искренне считать школу местом силы, источником не изученной науками, но чрезвычайно мощной энергии.
На таких, сильных, местах растут большие деревья и хорошо вызревает пшеница. Такие места притягивают взгляд за десятки и сотни километров. В таких местах по-особенному прозрачные лужи отражают по-особенному синее небо. На таких местах строят церкви или школы. На таких местах в мамонтовой древности обосновывались человеческие племена. Такие места начинают любить, лишь оставив их навсегда и, особенно, намеренно собственноручно разрушив. Такие места ищут на протяжении веков очарованные странники. В таких местах учишься быть человеком. Или ничему не учишься, потому что из мозгов из-за шуток природы в наличии только спинной. Эти места кто-то без зазрения совести винит за свои нынешние муки и страдания, хотя это не одно и то же. Словари немного лукавят. В подобных местах на глазах вскипает слеза, скорее всего, от ветра, а в памяти начинают резво порхать крылатые фразы, отрывки куплетов или ответов у доски. Однако, браво порой подумать обо всём и ни о чём, сидя на самой вершине! Вернусь к школьным воротам.
Сегодня память представляется мне в виде тех самых шкафов, которые слева и справа в каждом кабинете Кокуйской школы №2. По-моему, все пережили ту непреодолимую страсть и заглянули-таки во время послеурочного дежурства за их неплотно прикрытые дверцы. Конечно, слегка разочаровались. Только в современных фантастических фильмах через такие шкафы герои проваливаются в параллельные измерения и совершают великие подвиги, спасают сказочные народы и целые Вселенные, учатся творить величайшие благоглупости и исправлять собственные суперподлости.
Однажды посредством такого шкафа, видимо, в ином звёздном мире оказалась принадлежащая мне магнитофонная кассета с песнями Владимира Высоцкого. Редкие, кстати, фонограммы были. Иногда представляю себе: в далёкой-далёкой галактике невозмутимые джедаи, перекручивая плёнку на световом карандаше, раз за разом слушают хриплый голос барда:
Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты солёные слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почём, –
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Какие подвиги ещё, будучи школьниками, не совершили мы и уже, видимо, не совершим? Кто сегодня в дворовых играх называет себя д´Артаньяном и мастерит лук, как в фильме «Стрелы Робин Гуда»? Кто-нибудь во дворах играет в калиголо или банкер? В каком доме, интересно, живёт тот, кто собственноручно втихомолку заклеивает зачитанные книги из школьной библиотеки? Кто-нибудь знает, как, когда и надо ли вернуть школе десятилетний долг? Школе № 2 исполнилось сорок лет. С праздником, ровесники и ровесницы!
Однажды, на уроке литературы в 6 «а» прозвучал вопрос: «Когда человек становится взрослым?» Стало шумно. Отвечали одновременно, выкрикивали с места, кто-то м-м-м-молчал, привстав, тряс рукой, надеясь быть самым оригинальным. (Примерьте, Читатель, эти ответы на себя!).
- Когда денег много!
- Когда рост большой!
- Когда зарплата есть!
- Когда автомобиль есть!
- Когда квартира есть!
А Таня Круглова из-за первой парты в какую-то паузу сказала негромко: «Человек становится взрослым, когда начинаются трудности». 6 «а» одобрительно как один выдохнул «О-о-о!». Секунд десять в кабинете была абсолютная тишина. Потом все задышали, задвигались, заулыбались. Космос раскрылся на весь 6 «а» одновременно. И это было здорово!
Когда-то на переменах мы всерьёз обсуждали перспективы на победу в спарринге Брюса Ли и Арнольда Шварценеггера и их вместе взятых против Сильвестра Сталлоне и Чака Норриса. Было время, когда ворох почтовых марок СССР обменивался на трёхлитровую банку, где плавала ветка водорослей и пара гуппи. Змеёныш в спичечном коробке становился причиной двукратного визга одноклассниц, нескольких двоек по алгебре и невероятных из-за них разборок дома, а затем были победы в олимпиадах по биологии и географии.
На выпускном вечере 21 июня 1994 года я в своём аттестате нашёл нарядный вкладыш. На прямоугольнике альбомной бумаги были слова Максима Горького «Ошибок – не бойтесь: без них не проживёшь». Эти слова я с зубовным скрежетом и почти мудрой улыбкой пережил неоднократно. С годами в голове само собою сложилось, что бояться надо только равнодушия. Равнодушия к себе и равнодушия к другим. По этому поводу древние говорили: «Будь светильником самому себе». А какой-то класс на смотре песни и строя в своё время чеканил шаг в большом спортзале перед ветеранами Великой Отечественной войны, скандируя:
Если я гореть не буду,
Если ты гореть не будешь,
Если мы гореть не будем,
Кто тогда зажжёт огонь?
Так же ли бодро, с огоньком, топают те школьники по кривым вопросам своих жизненных дорог? Где, с кем и как зажигают? Каким неугасимым огнём горят глаза их или навсегда уже потухли?
Сменились эпохи. Меняются поколения. Уходят Люди. Школа по-прежнему – единственно верное и точное мерило жизни. Поэтому – на очередном рубеже и новом старте – особенно лелею чужую мудрость. Быть умным и дураком в XXI легко – повторяй наизусть из Интернета! Или книги читай, если научился и в доме они есть. Ведь хорошая мысль – почти хороший поступок.
БУДЬТЕ РЕАЛИСТАМИ – ТРЕБУЙТЕ НЕВОЗМОЖНОГО!
Пусть к 50-летию нашей школы будет написана «Самая Лучшая Книга о Жизни» и обязательно с картинками! Пусть нынешние первоклассники начнут сами писать её за своих дедов и родителей и, может быть, о них. В год своего ЕГЭ выпускники не будут переживать за качество и содержание своих сочинений!
Пусть за партами Кокуйской школы №2, которые помнят не одно поколение, все без исключения ученики обязательно находят в себе качества, достойные Настоящих Героев и Спасителей Отечества!
Почему-то верю, что среди многих и многих выпускников, которые всюду «гордость школы» – медалистов, капитанов дальнего плавания, инженеров-атомщиков, кандидатов серьёзных и несерьёзных наук, техников, электриков, врачей, бизнесменов, педагогов, чиновников, военных, артистов, рабочих-транспортников, любителей-огородников, монтажников – обязан когда-нибудь появиться свой Космонавт-Герой. Ведь, по моему математическому убеждению, высота этажей школы равна сумме высот, достигнутых её выпускниками.
БУДЬТЕ РЕАЛИСТАМИ – ДЕЛАЙТЕ НЕВОЗМОЖНОЕ!
05 января 2015 года,
пос. Кокуй, школа № 2,
Вечер встречи выпускников Граселиус Роман, выпускник 1994 года.
P.S. А может быть не книгу, а виртуальный музей? Интернет всем в помощь!
| 
